Гавриловка по-киргизски

10 февраля Национальная комиссия по государственному языку при президенте Киргизии инициировала ликвидацию всех русских географических названий и населенных пунктов в республике. Соответствующее обращение было направлено президенту переходного периода, спикеру парламента, в местные органы власти и самоуправления, опубликовано в местных СМИ.

Суть обращения — в категорическом отказе "от несвойственных кыргызам названий — таких, как Васильевка, Константиновка, Лебединовка, Малиновка, Алексеевка и прочих подобных". "Множество населенных пунктов носят имена неизвестных людей, сроду не имевших отношения к кыргызам: Васильевка, Константиновка, Лебединовка, Алексеевка, Новониколаевка…Мы считаем, что давно наступила пора очиститься от неприкосновенных "священных" "-овка" и "-евка". Неизвестно, какие подвиги совершили для кыргызов эти пришлые люди на земле Манаса, какими выдающимися делами заслужили право навечно оставить здесь свои имена", — заявили чиновники ведомства.

Волна переименований охватила Киргизию еще в позднее советское время, бум начался с развалом Союза. Показательна судьба города Каракола, основанного русскими властями вскоре после присоединения края к империи, в 1869 году, как опорный пункт для охраны границы с Китаем, а заодно и транзитный — для торговли, на восточной оконечности озера Иссык-Куль. В 1872 году в нем насчитывалось 150 жителей, преимущественно татар и узбеков, выходцев из городов Туркестанского края. В 1889 году город был переименован в Пржевальск в честь великого ученого и путешественника. Царский офицер Николай Пржевальский, чья могила, в соответствии с его предсмертной просьбой, находится на городской окраине, поначалу оказался неугоден советской власти — в 1921 году город вновь становится Караколом, правда, уже в 1939-м здравый смысл возвращается вместе с именем Пржевальского. В 1992 году — вновь Каракол.

Подобных примеров немало. В 1871 г. в крайней точке западного побережья того же озера Иссык-Куль русскими переселенцами была основана маленькая безымянная деревня. В середине 1890-х гг. там поселился отставной офицер М. Бачин, который открыл рыбный промысел, послуживший толчком к развитию, к 1907 г. в деревне жило уже 100 семей русских рыбаков, и ее переименовали в Бачино. В советское время Бачино переименовали Рыбачье, он стал городом, в начале 1990-х без мудрствований был переименован в Балыкчи — от слова "балык", рыба.

"Казахи давно вернули своим селам и деревням старые названия, а сейчас без всяких страхов и оглядок намерены дать казахское название приграничному с Россией городу Петропавловску", — говорится в обращении киргизской нацкомиссии. — "Наши сородичи узбеки и туркмены давным-давно привели в порядок свои географические карты, названия административных делений, городов, сел, айылов. Мы видим и слышим, что таджикские соседи возбуждают уголовные дела на тех, кто "цепляется" к их языку". "В самое ближайшее время мы должны вернуть нашим селам и деревням их исконные исторические названия. Иначе, даже не сомневайтесь, завтра придет кто-то и начнет оспаривать: "Это — наше Отечество, здесь жили наши предки Орлов, Васильев, Константинов, Алексеев…", — пугают адресатов обращения чиновники.

После распада СССР в связи с изменением господствующей идеологии — по Узбекистану тоже прокатилась волна переименований, в первую очередь затронув явно идеологизированные наименования типа "имени Ленина" или "имени Калинина", некоторые наименования местностей или населенных пунктов, которые до прихода в Среднюю Азию русского населения просто не существовали или не имели устойчивого названия, построенные русскими переселенцами на голом месте, на землях, выкупленных за деньги у местных землевладельцев и сохранявшие благополучно свои имена все советское время, также получили новые названия. Понятно, что такие действия в любой из постсоветских республик своей целью имели коррекцию истории в определенном направлении. Но важно, наверное, и чувство меры, и понимание своевременности.

Национальная комиссия по госязыку при переходном президенте Киргизии заявляет, что считает необходимым "внести свой вклад в установление исторической правды, чтобы вернуть исконные исторические названия необоснованно русифицированным населенным пунктам".

История же свидетельствует о том, что остававшееся в целом кочевым до рубежа XIX-XX веков киргизское население по определению не могло иметь собственных населенных пунктов и, соответственно, названий. Все более или менее крупные населенные пункты севера Киргизии были основаны в конце XIX века переселенцами из России, первое киргизское оседлое поселение Таш-Тюбе возникло в 1899-1900 гг. в Пишпекском уезде, некоторые источники говорят даже о 1907-м или 1910-м.

В настоящий момент русские названия носят лишь небольшие села, в основном в местах компактного проживания русских. О том, существовали ли до прихода русских вышеозначенные населенные пункты, и как определить места кочевий, которым следует вернуть их "исторические названия", в сообщении нацкомиссии при президенте Киргизии по государственному языку не упоминается.

Любой топонимический объект должен иметь в названии либо признаки местности, либо исторические особенности, памятные события. Это — научная данность, признанная мировым сообществом и не зависящая от решений отдельно взятых нацкомиссий.

Хотя, собственно, она, комиссия, особо не оригинальничает в своих предложениях, предлагая взамен названий русских деревень простое калькирование по-киргизски: вместо "Орловка" — "Буркут-Уя", вместо "Красная Речка" — ""Кызыл-Суу" и так далее. Пока непонятно, по какому принципу могут быть переименованы села, чьи названия происходят от имен людей, часто — от имен православных святых — Петропавловка, Гавриловка, Серафимовка и т.п.

В конце XIX века в Чуйской долине было основано село Александровка, названное бежавшими от китайских карателей дунганами в благодарность к российскому императору, предоставившему им убежище и гражданство. На киргизский этого, однозначно, не перевести.

Главное следствие массовых переименований - усиление ментально-психологической отчужденности нетитульного населения. В ходе подобного строительства национального, а точнее этноцентричного государства, некиргизское население все больше воспринимает это государство как чужое для них. Немедленного эффекта в виде, например, резкого усиления миграционного оттока переименование населенных пунктов не повлечет, но психологический фон для эмиграции, поводом к которой могут послужить совсем другие события, создаст как нельзя лучше.

Миграционная ситуация в Киргизии складывается таким образом, что количество русских в республике за 2010-й год сократилось на 10-11%, оно составляет теперь около 370 тысяч человек. Темпы его более высокими были только в Таджикистане в годы гражданской войны. Политическое и экономическое status quo не оставляет шансов на то, что миграционная ситуация как-то принципиально изменится. После 2010-го года - погромов в Бишкеке, самозахватов земель в пригородах столицы и особенно июньской резни на юге республики — межэтническая ситуация в Киргизии остается в высочайшей степени конфликтной.

Вытеснение всего некиргизского, помимо иного, станет настоящей трагедией и для немалого слоя этнических киргизов, воспитанных на русской культуре, зачастую не говорящих или говорящих плохо на киргизском языке и подвергающихся дискриминации со стороны национал-маргиналов. Простая иллюстрация: на государственном телевидении уже несколько лет регулярно выходит в эфир телепередача "Нукра-Кыргыз". Что в переводе означает — "чистый киргиз". Деление на "чистых" и "нечистых" вряд ли остановить одним кадровым указом президента.