Обзоры / Евгений Шмагин

В московском издательстве «Весь мир» вышла книга «Трусцой по мидовским дорожкам». Её автор -  бывший посол России в Кыргызской Республике  - Евгений Шмагин рассказывает о своей жизни в мире советской и российской дипломатии. Одна из глав произведения, под названием «Бураны Тянь-Шаня» повествует о периоде его работы в Кыргызстане.
С разрешения автора «АиФ» и News-Asia публикуют отдельные выдержки из книги.

Первые шаги

Шаг за шагом я начинал всё более уверенно держаться на совершенно незнакомой мне ещё до недавнего времени земле. Фраза «посол России» магическим образом открывала практически любую дверь. Почти везде меня принимали с искренним любопытством и неподдельным радушием. Помня давнее наставление моего шефа времён дипломатической молодости В.С.Семёнова («Посла Москвы обязательно должны знать в лицо!») и принимая во внимание необычайно возросшую с течением времени актуальность этого бравого девиза (на дворе всё-таки красовалось уже третье тысячелетие), я с самых первых дней своего пребывания в Бишкеке взял курс на активное использование методов публичной дипломатии и делал особую ставку на плотную работу с разнообразными средствами массовой информации. По их количественным (да и качественным) параметрам Киргизия, разумеется, не выдерживала никакого сравнения с Россией или Германией. Но и здесь любили посмотреть национальное телевидение, почитать на досуге местную прессу, включая киргизские издания «МК в Кыргызстане», «Российской газеты» и «АиФ».

В гости к Вечёрке

Выяснив, что самой популярной народной газетой республики считается «Вечерний Бишкек», мы сразу же после моего приезда провели уникальную акцию, которая, по-моему, никогда не приходила в голову ни одному из наших посольств. Полным дипломатическим составом во главе со мной мы посетили редакцию газеты, перезнакомились со всеми её сотрудниками и провели поистине необычную коллективную пресс-конференцию, в ходе которой в подробностях рассказали о своей повседневной работе и ответили на вопросы журналистов. С тех пор «Вечерний Бишкек» стал конструктивным информационным партнёром посольства на долгие годы.

Рупор оппозиции

Аналогичные приятельские отношения сложились и с другими русскоязычными изданиями страны, в первую очередь нашими - российскими. Постепенно удалось подобрать заветный ключик и к представителям оппозиционной печати. Их главным рупором являлась газета «Моя столица». Её, очевидно, втихаря подкармливали американцы, но этот факт меня нисколько не смущал: что мешало нам самим инвестировать денежные средства в СМИ республики? В этом издании трудился слаженный коллектив весьма одарённых журналистов, и мне всегда было интересно услышать их компетентное альтернативное мнение по тому или иному спорному вопросу.

В роли телезвезды

Я твёрдо исходил из того, что сообщения о работе нашего посольства должны непременно появляться в местной прессе каждый день. И по большому счёту этот суровый закон с честью выполнялся. Кроме того, мы всячески стремились попасть на телеэкраны и в радиоэфир. С руководством различных станций и каналов у меня мгновенно сложились какие-то особенно добрые, человеческие отношения. По меньшей мере раз в неделю я стабильно «светился» на ТВ, и вскоре за мной закрепилось приятно ласкающее самолюбие прозвище «телезвезды». На одной из республиканских радиостанций по нашей инициативе появилась еженедельная получасовая передача «Сообщает Посольство России». Результаты такой необычайной активности не заставили себя долго ждать. Уже в первый год работы посла России стали частенько узнавать простые прохожие не только в Бишкеке, но и в отдалённых городах юга. Неожиданные разговоры о жизни в стране, о событиях в России и просто о сущем с незнакомыми людьми на базарах и улицах стали для меня существенным стимулом и подтверждением правильности выбранного пути.

Вспоминая предшественника

Добрые первопроходческие воспоминания о себе как человеке и дипломате оставил мой предшественник Г.А.Рудов, обладавший одним несравненным и ужасно полезным преимуществом в отличие от меня. Он происходил из этих мест и, очевидно, с детства приобрёл ценные навыки общения с местными жителями по-киргизски. Не знаю, был ли ещё где-нибудь в СНГ подобный исключительный прецедент, когда российский посол свободно владел языком государства пребывания? Ведь в бывших советских республиках все или почти все обязательно говорили по-русски. Но уже одна фраза, одно-единственное слово из уст иностранного посла на местном наречии воспринимались на «ура». Пару предложений по-киргизски я, изловчившись, ввернул и в свою знаменитую «тронную» речь. Это должным образом оценили и запомнили. А теперь представьте, как это смотрится, когда российский посол без запинки произносит всё своё выступление на языке сынов степей и гор! Сразу и лица вытягиваются, и брови ползут вверх – с таким дипломатом искренне хочется поговорить по душам и выложить пару-тройку сокровенных мыслей.

Немного о госязыке

В моём посольстве никто, ни один человек даже немного не курлыкал по-киргизски. Подходил к концу 12-й год после распада Союза, а прославляемые на каждом углу кузницы кадров МИДа - МГИМО и Дипакадемия - так и не смогли толком подготовить ни одного работника со знанием киргизского или любого другого языка народов Средней Азии. В этом отношении нас вовсю обгоняли другие иностранные представительства. В их составе наряду с привычными советологами-русоведами начали появляться первые грамотные специалисты по региону. Изворотливые американцы в Бишкеке пробовали даже перевести официальную дипломатическую переписку с русского на киргизский. По-киргизски, как бы подавая наглядный пример самим недогадливым хозяевам, они первыми начали печатать бланки приглашений на протокольные мероприятия, составлять официальные обращения в МИД. Во всём этом, понятно, был политический привкус. Американские коллеги, не признающие, как известно, нигде в мире никакой другой, кроме английского, язык, таким мелкотравчатым способом пытались ужалить русский, отбить к нему охоту в органах исполнительной власти Киргизии. Но и нам надо было шевелиться.

Железный занавес

На втором десятке лет независимости республики следовало бы, не сдавая и поддерживая русский язык, проявить большее понимание к особенностям сегодняшней жизни республики. Пришлось последовать американскому примеру и рассылать карточки на приёмы сразу на двух языках - русском и киргизском. Я горел желанием найти для работы в посольстве грамотного специалиста по Киргизии. Однако стоящих экспертов ни в профильных институтах Российской академии наук, ни в других научных учреждениях России мне отыскать не удалось. Идти в дипломатию наши политологи упорно не желали. А те, кого горячо рекомендовали в качестве компетентных знатоков страны и которых в этой связи сразу же зачислили в штат посольства, на деле продемонстрировали двойную профнепригодность: языка не знали и не пытались выучить, владеть на должном уровне родной письменной и устной речью не умели, требуемым для поддержания многочисленных контактов дипломатическим опытом не обладали. Чтобы чуть-чуть приоткрыть «железный» занавес непонимания и хотя бы немного быть в курсе того, о чём пишет и что волнует киргизоязычную печать, пришлось, изловчившись в бухгалтерских премудростях, принять на работу для языковой поддержки не полагавшуюся по штату переводчицу. Главные же рупоры республики - радио и телевидение на киргизском - все эти годы так и оставались для нас великой тайной за семью печатями…

Продолжение следует...