В Бишкеке несколько дней назад состоялась гражданская акция в поддержку сестер Хачатурян. Мирный пикет посетили более 30 активисток и активистов, общественных деятелей и обычных граждан. В их числе – глава кризисного центра «Шанс» Елена Ткачева. В небольшом интервью порталу News-Asia она рассказала о том, почему эта история важна и для Кыргызстана. И почему в Кыргызстане закон о домашнем насилии не работает, хотя и существует уже 2 года.
- Елена Александровна, что, на ваш взгляд, может изменить история сестер Хачатурян в Кыргызстане?
- То, что произошло с сестрами Хачатурян – не единичный случай. Наша солидарность позволяет обратить внимание на эту проблему по всему миру. У нас нет стандартов, процедур, которые бы действовали в случае изнасилования. Начинают обвинять саму жертву : « Как ты могла быть не изнасилованной, если ты была на свидании, была так-то одета»… А изнасилования в семьях и вовсе считаются частным делом – эта тема вообще не поднимается. Если мы посмотрим судебную статистику, скорый суд идет в отношении тех, кто применяет самооборону и превышает ее. Начинается обсуждение нюансов, например, а врет ли жертва во время судебно-медицинской экспертизы? Привлечение внимания к тому, как идет процесс в России, позволит что-то изменить и нам. Мы в последнее время отказались сотрудничать с судами разного уровня – от районных судов до Верховного суда. Нередко наши экспертные заключения о психологическом состоянии жертвы или других позициях используются против нее. Именно в рассмотрении случаев изнасилования патриархальная система процветает. И в некоторых процессах мы понимаем, что вынести правосудное решение может только Европейский суд по правам человека. Есть затяжные дела, которые рассматривают пять, шесть и более лет, и разные инстанции выносят решения каждый раз не в пользу жертв сексуального насилия… В нашей стране по-прежнему изнасилование в отношении женщин рассматривается индивидуальной проблемой, половым преступлением. На самом деле это проблема политическая, это преступление против человека, посягательство на его права. Адвокаты и судьи должны учитывать не только местные кодексы, но и мировые документы, где рассматриваются эти вопросы. У нас же, когда мы сопровождаем подобные дела, мы видим, что суд выносит решение преимущественно не в пользу жертв сексуального насилия. Заявления пострадавших от насилия нередко даже не доходят до следственных мероприятий, их просто закрывают. Таким образом, права женщин в Кыргызстане нарушаются… Человеческое тело становится объектом для власти и контроля, но в госорганах это рассматривают как «половое преступление» - о чем тут говорить? Это попахивает средневековьем. Это преступление против человеческой неприкосновенности, личной жизни, прав человека, но такого подхода в госорганах и в судах сейчас нет.
Я не понимаю, почему молчат российские правозащитники. Возможно, у нас мало информации, но на первый взгляд российские правозащитные организации замалчивают ситуацию.
- Сейчас о переквалификации статуса сестер все же говорят, СК РФ рассматривает возможность возбуждения уголовного дела в отношении отца девушек, Михаила Хачатуряна, по факту сексуального насилия его в отношении дочерей. Из обвиняемых они могут стать жертвами насилия.
- А почему не сделали этого сразу? Для этого нужно было давление? Возможно, у российских специалистов, работающих над делом – от следователей до адвокатов и других участников судебного процесса – нет навыков, инструкций, как работать в подобных случаях, компетенций.
- После истории сестер и еще нескольких историй последнего года в России в Сети появился флешмоб в поддержку принятия закона о домашнем насилии под хэштегом #Яне ХотелаУмирать. Люди собирают подписи под петицией о том, что в России закон этот, который есть в 146 странах мира, должен появиться. В Кыргызстане закон о домашнем насилии работает с 2017 года, но практика показывает – работает он слабо. Почему?
- На ситуацию влияет отсутствие антидискриминационного законодательства. Те же самые охранные ордера – часть скрытой дискриминации в отношении пострадавших от насилия. Почему государство приняло этот закон, и очень многие организации сейчас вовлечены в грантовые программы, связанные с ним? Это либеральная повестка, заигрывание с населением – и гендерные отделы, и социальный заказ на работу с жертвами насилия не приводят к тому, что проблема становится меньше. У правоохранительных органов, например, до сих пор не инструментов, чтобы определить риск насилия в семьях. У тех, кто работает с жертвами насилия, нет схемы того, что делать – оказать ли помощь? Или же сделать, чтобы женщина, столкнувшаяся с насилием в патриархальной системе, изменив свое поведение, смогла быть активной, противостоять насилию, участвовать в политической жизни страны? Этой позиции придерживаются кризисные центры, появившиеся в семидесятые годы прошлого века благодаря феминизму. Со стороны государства же нет единых стандартов. Например, Минсоцразвития КР объявило, что 1 500 женщин, пострадавших от насилия, получат некие услуги. Какие услуги? Есть ли какие-то стандарты? Нет. По идее, эти 1500 женщин не должны больше вернуться в эту ситуацию и когда-либо еще стать жертвами насилия. Но… Нас завязывают на государство, государственную систему, говорят, что кризисные центры должны взаимодействовать с субъектами исполнения законов – контролировать, добиваться, чтобы жертвы получали охранные ордера…А наша цель – изменить повестку. Чтобы не только изнасилование, но и любое насилие, являющееся частью дискриминации, ушло. В России эта проблема сестер Хачатурян рассматривается однобоко – отец-тиран, отец демонизируется… Но журналисты не задают вопрос – почему это происходит, почему такое большое количество жертв домашнего насилия? Язык в СМИ по отношению к жертвам бывает языком вражды и ненависти. Тема вроде бы присутствует, о ней говорят и пишут – но это констатация и не более. А мы рассматриваем эту проблему в контексте с правами человека, недочетами работы власти и общества. У нас политика изменений. Либо же мы просто фактически обслуживаем государственную власть, которая не создает условий для того, чтобы не было ситуаций, в которых граждане нуждаются в защите. Чтобы их не происходило. Но сейчас изменений не происходит, значит, это кому-то выгодно – как с той же кражей невест.
Комментарии