В СМИ появляется всё больше информации о том, что в связи с российскими военными действиями в Сирии формирования ИГ перемещаются в Афганистан, ближе к туркменской незащищённой границе, на которой уже есть первые жертвы столкновений. Опасаясь проникновения отдельных групп исламистов на свои территории, каждая из стран предпринимает свои меры. Власти Туркмении готовы мобилизовать всех способных держать в руках оружие мужчин, поскольку количество призывников в ближайшие годы благодаря демографической яме снизилось. Власти Таджикистана проводят учения совместно со странами ОДКБ и силами 201-й военной базы, имитируя вторжение противника, засевшего в горах. В Узбекистане проводятся массовые задержания потенциальных сторонников и эмиссаров ИГИЛ. В Киргизии спешно претворяют в жизнь Концепцию религиозной политики в религиозной сфере на 2015-2020 годы, организовывая курсы для священнослужителей и выявляя среди них экстремистов. Насколько эффективны эти меры противостояния угрозе распространения идей и влияния радикальной экстремисткой группировки, которую уже называют «Чумой XXI века»? И что может ожидать центральноазиатский регион в ближайшее время? Свой прогноз News-Asia предоставил Андрей Казанцев, директор Аналитического центра ИМИ МГИМО.
- Ситуация в Афганистане, действительно, очень тяжёлая. Согласно оценкам экспертов Совета Безопасности ООН в этой стране находятся порядка 6500 иностранных боевиков (большей частью они представляют группы, связанные тем или иным способом с Пакистаном). Большинство из них связано также с международными террористическими организациями «Аль-Каида» и «Исламское государство» (ИГ). По оценкам представителей российского МИД и Министерства обороны число боевиков в Афганистане, связанных только с ИГ, может достигать 2-3 тыс. человек. В основном, они базируются на востоке и (что важнее всего для постсоветских стран) севере страны. В частности, особенно опасна для нас тенденция к распространению влияния ИГ на узбеков (ИДУ вошло в ИГ) и туркмен (ИГ поддержала часть туркменских племён), - полагает он. - В Афганистане после смерти муллы Омара идет междоусобная война внутри «Талибана», не все признают авторитет нового руководства. Этим активно пользуется ИГ для вербовки новых сторонников. При этом ИГ не ограничено в средствах, оно активно получает их, в том числе, от радикальных исламских фондов на территории Аравийского полуострова. В результате ИГ имеет возможность платить своим боевикам существенно больше, чем «Талибан», и это – весьма важный фактор. Российские МИД и Министерство обороны предупреждают, что боевики, в том числе, связанные с ИГ, уже развернули сеть лагерей на севере Афганистана, которые могут быть использованы для вторжений (по образцу «Баткенской войны») или подрывной деятельности в Центральной Азии. Это произошло, в частности, в рамках перебазирования боевиков (включая боевиков из постсоветских стран: кавказцев, узбеков, и т.п.) с севера Пакистана на север Афганистана. Что ещё опаснее, ИГ развернуло активную вербовочную работу на постсоветском пространстве. В рядах только ИГ до 5-7 тыс. выходцев из постсоветских стран. Случай с таджикским полковником Халимовым показал, что даже командные звенья силовых структур в Центральной Азии уязвимы. На каждого завербованного и уехавшего на войну в Сирию приходятся сотни сторонников в так называемых «спящих ячейках», тысячи, если не десятки тысяч потенциальных сторонников. Появлялась информация и о выделении только ИГ достаточно приличной суммы для дестабилизации Центральной Азии (70 млн. долларов). К этому можно прибавить деньги, которые идут и по другим каналам, связанным с разного рода радикальными исламскими фондами и структурами. Поэтому, конечно, меры безопасности нужны.
Но – ни в коем случае нельзя «перегибать палку». Преследовать нужно экстремистов и террористов, а не религиозных людей вообще, не Ислам, как великую мировую религию. Иначе может создаться угроза того, что излишнее давление на религию будет провоцировать, наоборот, приток новых людей в террористические структуры. В этом плане, например, международные эксперты, в том числе, российские, подвергли критике определенные «перехлёсты» в политике Таджикистана, в частности, запрет ПИВТ и закрытие большого количества мечетей. Надеюсь, что правительства стран Центральной Азии будут шире работать с экспертным сообществом, в том числе, российским, и найдут правильный баланс между оправданной борьбой с терроризмом и неоправданным преследованием религии.
- Возможно ли открытие в регионе «второго фронта» ИГ со стороны уже вернувшихся из Сирии вербовщиков и разочаровавшихся во власти граждан?
-Да, такая возможность, к сожалению, есть, она большая. Причем, наибольшую опасность представляет даже не столько возврат боевиков из Сирии, сколько использование террористическими структурами уже фактически созданного плацдарма в Северном Афганистане. В условиях тяжёлого экономического кризиса, наличия коррупции, определенных межклановых разногласий, противоречий между великими государствами в рамках «Новой Большой игры», и тому подобных факторов террористы вполне могут воспользоваться создавшейся ситуацией и создать серьёзные проблемы безопасности. Не исключено повторение вторжений по образцу баткенского, партизанских действий на границах Таджикистана и Туркменистана с Афганистаном, организация масштабных терактов, типа тех, что имели место в конце 90-х в Ташкенте, восстания типа Андижанского. Особенно опасно на фоне растущей угрозы религиозного экстремизма повторение событий типа двух киргизских революций или революции в Таджикистане, за которой последовала в свое время гражданская война. Теперь страна, где что-то такое произойдет, может превратиться в новый Афганистан или Сирию, так как в любое место, где будет вакуум власти, направят усилия исламистские группировки. Лично я прогнозирую пик рисков на ближайшие 2-3 года.
- Продвижение радикальных группировок невозможно без прочной идеологической базы и её проповедников. Смогут ли противостоять идеям «извне» духовные лидеры традиционного ислама в странах ЦА?
- Должны, но я не уверен, что смогут. К сожалению, традиционный ислам был сильно ослаблен в годы Советской власти, высокая исламская культура, которой характеризовалась Центральная Азия и вообще Российская империя, тогда погибла. Именно с этим и связано распространение у нас таких диких и культурно чуждых учений, как учение ИГ. А я напомню, что именно Центральная Азия дала миру многих выдающихся исламских ученых, поэтов-суфиев. А наиболее модернистское крыло внутри ислама – джадидизм (в него входили центральноазиатские младобухарство, младохивинство, и т.п.)– возник именно в Российской империи, а уже потом распространился в Турции и других странах.
- Можно ли сказать, что религиозный экстремизм в регионе стал сменой используемого ранее прозападными силами для дестабилизации обстановки в ЦА с помощью НПО инструмента «идей демократии»? Насколько этот «джинн из бутылки» управляем своими создателями?
- К сожалению, попытки «демократизации» стран Ближнего Востока привели к хаосу и дикости ИГ. Никто такими вещами управлять не может, по определению. Потенциал влияния прозападных НПО в Центральной Азии всегда был иллюзорен, на мой взгляд, так как среди широких масс народа они популярностью не пользовались. А вот религиозные экстремисты, к сожалению, находят легко путь к сердцам необразованных и страдающих от нищеты и коррупции людей. В условиях «новой Большой игры» за влияние на Центральную Азию террористы начинают процветать, так как они ловко манипулируют спецслужбами (именно они а, к сожалению, не спецслужбы ими). Вспомним в этой связи, скажем, историю «Аль-Каиды», которая возникла для борьбы против СССР, а потом быстро превратилась и в главного врага Запада.
- Каким образом при такой позиции сил можно обеспечить безопасность в странах ЕАЭС? Кто может позитивно повлиять на её создание и каким образом?
- Есть такой инструмент, как ОДКБ. В его рамках Россия гарантирует безопасность Киргизии, Казахстана и Таджикистана. Есть система военных баз России в Центральной Азии. Есть позитивное экономическое влияние Китая. Наконец, терроризму надо противостоять, как говорят, в России, всем миром, забыв о «новой Большой игре». В этом плане, скажем, определенную стабилизирующую роль играет и присутствие американских войск в Афганистане, оно продлено на 2016 год, и Россия этому не препятствует. Но американцы рано или поздно уйдут, так как этот регион от США очень далеко, и тогда ключевую роль должны, кроме ОДКБ, должны будут играть структуры ШОС и другие формы взаимодействия стран региона: России, Китая, Индии, Пакистана, Ирана, стран Центральной Азии.
Комментарии