/ Интервью

Помните случай, когда посол Польши в России Кшиштоф Краевский покинул екатеринбургский ресторан после встречи с соотечественником? Для тех, кто не помнит, расскажу вкратце: в начале июня гражданин Польши Марчин Миколаек задал там послу вопрос о целесообразности поддержки украинской власти и отправки польских солдат на помощь Украине. Но Краевский не стал отвечать, и спешно, под прикрытием четверых телохранителей, покинул заведение.

— У господина посла хотел бы узнать, почему наше правительство [Польши] отправляет моих сограждан на фронт, чтобы они гибли за украинскую власть, за ту власть, которая поддерживает нацистский режим, — заявил Миколаек местному телеканалу.

Миколаек отметил, что посол не хочет отвечать на вопросы и не предоставляет информацию о количестве польских солдат, отправленных на фронт и погибших там.

Для уроженца польского города Свидница Марчина Миколаека этот вопрос принципиальный, так как именно из-за подобного интереса к действиям польских властей он вынужден был покинуть Родину. В Польше ему грозит пять лет тюрьмы за посты в соцсетях. Марчин на своих страницах рассказывал о расцвете фашизма в Польше, и о том, как высшее руководство страны разжигает у местного населения ненависть к России, давая украинским беженцам карт-бланш на избиение пророссийски настроенных поляков.

Когда мы грузили гуманитарку из Кыргызстана для детишек Луганской Народной Республики, Марчин в числе волонтеров фонда Георгия Победоносца, помогал в погрузке.Владимиру Банникову из «МК-Азия» удалось с ним обсудить моменты его побега из Польши и жизнь в России.

— Я живу в России уже почти два года. В августе будет ровно два года, как я переехал из Белоруссии в российский Екатеринбург. Мне пришлось срочно покинуть свою страну из-за уголовного дела. Но в Российской Федерации еще были коронавирусные ограничения, и нельзя было приезжать в страну свободно. Так сложилось, что Белоруссия тогда была готова принять, встретить, поэтому два месяца пришлось пожить там. И потом уже спокойно, с помощью друзей, приехать в Екатеринбург.

— Что за уголовное дело?

— За поддержку президента Путина и Российской Федерации.

— В каком году это было?

— Сразу, как началась спецоперация, в первые дни, я прицепил себе ленточку триколора, разместил несколько публикаций в социальных сетях по этой теме, после чего получил уголовное дело за поддержку СВО. Мне грозило от трех месяцев до пяти лет. Статья называлась «Публичный призыв к войне».

— Вы, получается, до того, как Вас хотели арестовать, успели уехать?

— Я бы не сказал, что меня изначально хотели арестовать, просто завели уголовное дело, началось разбирательство, проверка. Я до последнего надеялся, что обойдется все, попугают немного, чтобы успокоился. Но, когда пошел на допрос, и увидел, что прокурор не готов останавливать это все, я понял, что находиться на родине, в Польше, небезопасно, и нужно уезжать.

— Что Вас побудило носить триколор и принять сторону России?

— Гражданская позиция. Я считаю, что россияне и поляки — братские народы. Мы должны дружить, нормально общаться, ездить друг к другу в гости. И я не согласен с политикой, когда наши элиты навязывают нам русофобию, ту точку зрения, что русские — агрессор, русские — плохие. Я считаю наоборот: это братский народ. Я до спецоперации дружил с россиянами, и почему я должен подстраиваться под политиков, которые за меня решили, что русские — плохие люди?

— Помимо Вас, такую точку зрения в стране еще кто-то поддерживает?

— Да, есть друзья, которые за Россию, за нормальные отношения между странами. Нужно понимать, что сейчас в Польше такая обстановка, что, если ты высказываешься открыто за хорошие отношения с Россией, можно получить разные проблемы. Могут завести уголовное дело, как в моем случае, либо можно получить какой-то штраф. Некоторые не готовы просто рисковать своими родными и выражать открыто, что они за Россию. Я общаюсь с этими людьми ежедневно, меня они поддерживают, отношения у нас хорошие. Но люди разные, и, к сожалению, большинство повелось на эту пропаганду о том, что Путин нас хочет захватить, пойдет на Европу, на Запад. Есть такие, кто в это верит, а есть такие, кто меня поддерживает.

— Что вы посоветуете тем, кто сомневается, принять ли им ту или другую сторону? Где им взять правду?

— Что касается поляков, я думаю, им нужно просто самостоятельно искать информацию. Понятно, что сейчас это тяжело, понятно, что все российские ресурсы заблокированы, и везде подается только одна точка зрения — проукраинская, западного происхождения. Я думаю, мы живем в таком мире возможностей, что, если кто захочет, найдет, как эти запреты обходить, сможет найти другую точку зрения.

— В каком статусе Вы сейчас находитесь в России?

— Сейчас у меня статус беженца, продолжается работа по получению российского гражданства. Я получил буквально месяц-полтора назад разрешение на временное проживание, дальше будет вид на жительство. Иду маленькими шагами, и жду, когда я с гордостью скажу, что я гражданин великой России.

— Вы работаете? Как у Вас обстоят дела с финансами?

— Я работаю грузчиком, скажем так, резко моя жизнь не поменялась. До этого в Польше занимался физической работой, сейчас практически делаю тоже самое, поэтому разницы особо никакой нет. Есть только одна перемена: меня периодически приглашают на эфиры, федеральные каналы, в том числе и на «Первый канал», где есть возможность показать, что не все поляки против России, и что у нас есть нормальные люди. У меня есть такая возможность на своем примере показать, что есть поляки, которые за Россию, за нормальные отношения с ней, которые понимают, что Россия не воюет с украинским народом, а воюет за мир, сражается с неонацизмом. Также помогаю волонтерам из организации «Георгия Победоносца», делать благие дела с патриотами для меня большое удовольствие.

— У Вас в Польше остались родственники?

— Да, осталась мама, поначалу ей было непросто. Приходили спецслужбы, спрашивали про меня, потом, казалось бы, немного успокоились, и я надеялся, что все-таки забудут про меня. Но, оказывается, польские службы до сих пор не готовы простить моего поступка. До сих пор моим знакомым, друзьям приходится отвечать на вопросы, где я нахожусь, чем занимаюсь. Вот так выглядит польская демократия на самом деле: если ты высказываешь неудобную точку зрения, то для властей ты враг, предатель, будут бесконечно преследовать.

— Скучаете по Польше? Родина все-таки.

— Честно, нет, я и в Польше этого не скрывал, и сейчас придерживаюсь мнения, что мне Россия дороже. Потому что я в Польше на протяжении двенадцати лет слышал, что я предатель, что я агент Путина. Я понял уже давно, что с тем польским народом, что верит в ту пропаганду, я жить не хочу. Я за Россию, мне Россия дороже, где остались традиционные ценности, где мама — это мама, а папа — это папа. Мне это дороже, я хочу жить в России.

— У Вас в Польше от такого отходят?

— Да, по-моему, по всей Европе сейчас такое: парады, ценности, не могут определиться, сколько полов существует в мире… Это больные люди, я считаю, это неправильно. При этом Польша считается почему-то самой консервативной страной, хотя, по моему мнению, это не так.

— Кто Вы по профессии?

— Я заканчивал у себя начальную школу, шесть начальных классов и три в гимназии, дальше учиться я не хотел, хотел работать. Я простой рабочий. В Польше работал охранником, сейчас здесь грузчиком, разнорабочим, все, что сказал начальник, делаю. Сейчас, в России, я осознал, что с работой грузчика тяжело, и семью в будущем прокормить нереально за 35 тысяч. Поэтому хотелось бы развиваться, приносить пользу новой Родине. Сейчас, к сожалению, я не смогу потянуть и учебу, и работу, но надеюсь, что удастся в будущем.

— В каком направлении Вы хотите получить образование?

— Хотел бы стать журналистом-обозревателем, есть друзья, которые говорят, что у меня это получается, что надо в этом направлении двигаться. Проблема в том, что все документы остались на родине. А восстанавливать их очень сложно. Но ребята из Свердловской области помогли получить статус беженца, и сейчас помогают. Поэтому спасибо им за ту работу, которую они делали и делают до сих пор.

— Как Вы успели так быстро обзавестись друзьями в России?

— Да давно, у меня были друзья отсюда, мы просто общались в социальных сетях. Но через долгое время так сложилось, что с некоторыми из них я смог лично встретиться, и поблагодарить за ту поддержку, что мне оказывали.

— Вы планируете остаться в Екатеринбурге?

— Да, потому что до получения гражданства надо оставаться здесь. Город мне нравится, хотя меня пугали, что это «город бесов». Но разные люди есть везде.

— Если сравнивать уровень польских городов и российских, какие отличия заметили?

— В Польше на улицах больше порядка, все убрано, чисто. Что касается экономики, в России сейчас гораздо лучше.

— А при статусе беженца у Вас есть какие-то льготы?

— Нет, ничего нет, но я имею такие же права, как и россиянин. Только не могу голосовать на выборах. Есть проблема: я — первый такой случай, когда из Европы человек приехал в Россию с такими обстоятельствами. Многие не понимают, как меня устроить, не сталкивались с таким, и поэтому есть бюрократические проблемы.

— То есть, Вы первый беженец из Европы?

— Мне кажется, да. Первый, кто из «процветающей» Европы из-за уголовного дела за свою позицию был вынужден уехать в Российскую Федерацию. Есть, конечно, случаи украинцев, которые переселялись в Россию, но из Европы я, наверное, первый.

— А в Польше много таких случаев, когда заводят подобные уголовные дела?

— Да, есть люди, которые и до меня получали реальные сроки и сидели в тюрьмах за гражданскую позицию. Разница только в том, что они любят Польшу, патриоты Польши и покидать эту страну не хотят. Я наоборот. Я люблю эту страну, люблю польский народ, но я мечтаю жить в России.